Telegram – канал НСПАУ начинает размещение стенограмм выступлений экспертов Всероссийского форума арбитражный управляющих «Банкротство 2022: современные реалии и вектор развития», который прошел 26 октября в Москве.
Мероприятие посвящено 30-летию современного института банкротства в России, 20-летию Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» и саморегулирования.
Выступление Статс–секретаря — вице-президента по правовому регулированию и правоприменению РСПП Варварина Александра Викторовича.
Александр Варварин: «До первого чтения нужно определить базовые направления
доработки этого законопроекта»
— Поздравляю вас со знаменательной датой – 30-летием, как существует институт арбитражного управления. Для нас этот период был очень интересный, насыщенный.
Наверно, мало есть сфер, где за такой короткий период было принято три федеральных закона, плюс один уже фактически новый закон, наверно, будет готов в ближайшее время. Этот факт свидетельствует об особой значимости института несостоятельности (банкротства) для российского бизнеса. Для РСПП вопросы эффективного регулирования несостоятельности всегда были одними из самых актуальных в направлении нашей работы.
Сейчас как вы все прекрасно знаете, идет работа над фактически новой редакцией закона о банкротстве, пусть их называют «поправки к закону», но, по сути, закон очень серьезно будет переписан. На наш взгляд, реформа, которая сейчас подготовлена, крайне необходима.
Мы каждый раз, когда принимали очередной закон о банкротстве, говорили, что наконец-то мы нашли «золотую середину» и достигли баланса интересов участников дела о банкротстве.
Но практика, к сожалению, показывает, что это не так и баланса нам достичь не удалось. На мой взгляд, сейчас закон о банкротстве серьезно ущемляет интересы должников, отсюда возникают серьезные проблемы, связанные с несвоевременным инициированием дела о банкротстве. Дела возбуждаются, когда «пациент скорее мертв, чем жив» и оздоравливать уже нечего.
Вот этот негативный тренд нашего законодательства о банкротстве, безусловно, уже давно наметился и будет сохраняться, если серьезно не поправить закон о банкротстве.
Поэтому концепция закона по отказу от процедур наблюдения, финансового оздоровления, внешнего управления, введению единой процедуры реструктуризации долгов бизнес-сообществом поддерживается.
Но «дьявол кроется в деталях» и если мы посмотрим содержание этой процедуры, которая описана в законе, то, на наш взгляд, авторам законопроекта не удалось в очередной раз обеспечить баланс интересов должников и кредиторов.
Сделаны правильные первые шаги: предусмотрели возможность подавать заявление не только о банкротстве, но и о введении процедуры реструктуризации. Конечно, для любого менеджера заявление о банкротстве — это всегда психологический тормоз, моральная ответственность перед собственниками компании. Плюс у нас существует довольно жесткое регулирование субсидиарной ответственности, чрезмерно жесткое, процедура привлечения к ответственности за убытки, причиненные менеджментом или контролирующим лицом.
В итоге должник понимает, что, если он подает заявление о банкротстве, ни о каком финансовом оздоровлении речи быть не может. Он не может влиять ни на процедуры, которые проводятся, ни на содержание этих процедур и все закончится ликвидацией.
Авторы законопроекта правильно предусмотрели возможность подачи заявления о проведении процедуры реструктуризации и то, что если подается такое заявление, суд не может ввести процедуру конкурсного производства по такому заявлению.
Но три нормы, которые сейчас в предусмотрены законопроекте перечеркивают все достоинства этой процедуры.
Первая норма. Предусмотрено, что план реструктуризации может разрабатывать не только должник, но и любое третье лицо, в том числе кредиторы. При этом план реструктуризации не должен быть согласован с должником. То есть, по сути, должник инициирует процедуру реструктуризации, преследуя добросовестные цели финансового оздоровления компании; вводится процедура, кредиторы на план, который подготовил должник, говорят «это нам не очень нравится, давайте будем делать все по-другому», составляют свой план, одобряют его и представляют на утверждение суду.
Что получается? Должник, пытаясь сохранить определенное влияние на свой бизнес и вместе с кредитором выработать какие-то подходы к финансовому оздоровлению, получает план реструктуризации, в котором, например, органы управления целиком его устраняются от управления, предусматривается длительная процедура с постепенной продажей активов.
План реструктуризации может содержать широкий набор инструментов, которые кредиторы сочтут нужным включить. Пойдет ли должник с заявлением о реструктуризации в суд, если будет осознавать, что дальше этой процедурой он не сможет управлять?
Вторая норма. Допустим, должник с кредитором договорились, кредиторы одобрили план реструктуризации и принесли его в суд. Законопроект предусматривает, что суд вправе отказать в утверждении плана реструктуризации, если должник до введения этой процедуры уклонялся от погашения кредиторской задолженности, уклонялся от уплаты налогов и действовал недобросовестно.
Такие претензии можно предъявить, наверное, каждому должнику. Понятно, что если он не платил по долгам, то в какой-то степени уклонялся. То есть, если должник даже договориться с кредитором, все равно есть вероятность, что суд не утвердит план реструктуризации.
И последняя норма, которая является венцом текста этого законопроекта.
Предусмотрено, что если план реструктуризации не был утвержден, например, должник не договорился с кредиторами, либо суд не утвердил, руководствуясь нормой указанной выше, то по общему правилу суд не может ввести процедуру конкурсного производства, он должен отказать в утверждении плана и прекратить производство по делу.
Но есть исключение, когда суд принимает решение в отказе в утверждении плана и вводит процедуру конкурсного производства — если заявление подано с целью незаконного получения отсрочки от признания должника банкротом.
Вдумайтесь – то есть, при подаче заявления о реструктуризации, конечно, преследуется цель получения отсрочки. То есть, эту норму можно также применить ко всем.
И вот теперь задайтесь вопросом – сможем ли мы стимулировать должников своевременно инициировать процедуру финансового оздоровления компании, если он понимает, что обратившись с заявлением о реструктуризации: во-первых, будет утвержден такой план, по которому он полностью потеряет контроль; во-вторых, если даже он договорится с основными кредиторами, суд может отказать в утверждении плана реструктуризации, в-третьих, если он не договорился с кредиторами либо суд отказал в утверждении плана, он может оказаться в конкурсном производстве.
Какой может быть баланс интересов при таком регулировании, которое сейчас предлагается законопроектом? Безусловно, нужно серьезно править саму процедуру реструктуризации. Есть и другие проблемы в законопроекте.
Это постепенное уничтожение саморегулирования за счет отсутствия ограничений по выплатам из компенсационного фонда; за счет создания саморегулируемых организаций из десяти членов; процедура отбора арбитражных управляющих, основанная на балльной системе (ноу-хау российской юриспруденции, нигде такого нет, чтобы пытались оцифровать деятельность арбитражных управляющих).
Здесь мы в полной мере согласны с позицией НСПАУ, целиком поддерживаем необходимость концептуальной переработки этих норм.
Нужно признать, что проблема действительно существует, надо смотреть варианты нового развития института арбитражного управления. Мы предлагаем сделать серьезный шаг вперед и вместо надуманных процедур, нужно ставить вопрос о введении института коллективного арбитражного управляющего. Многие арбитражные управляющие давно работают с командами, профессионалами, и, по сути, мы предлагаем просто легализовать существующую сегодня практику арбитражного управления.
На наш взгляд, это серьезно повысит качество арбитражного управления. Безусловно, данные нормы нуждаются в очень тонкой настройке, чтобы не допустить создания арбитражных управляющих компаний кредиторами и связанными с ними аффилированными структурами.
Мы проводили стресс-тест, создавали рабочую группу на эту тему, в итоге не увидели рисков. На наш взгляд, это серьезный механизм, который мог бы во-первых, сделать следующий шаг по повышению эффективности арбитражного управления. Во – вторых, стать реальной альтернативой тем нормам, которые сейчас заложены в законопроекте и которые не только не дают делать шаг вперед, они просто создают иллюзорную видимость независимости арбитражных управляющих.
Всем понятно, что такими методами, как случайный отбор, избежать злоупотреблений, заинтересованности арбитражных управляющих, крайне сложно.
Надеемся, что в Государственной Думе наши позиции будут услышаны, по крайней мере, предварительные разговоры показывают, что с нами готовы обсуждать текст.
Планы Правительства подстегивают нас к эффективной работе, и, наверно, на «первое чтение» этого законопроекта Госдума будет пытаться выйти уже в этом году.
Надеюсь, что мы вместе с НСПАУ, с которым очень плотно работаем, будем участвовать в подготовке текста ко «второму чтению». Пока есть договоренность, что все-таки, до «первого чтения» определим базовые направления доработки этого законопроекта, согласуем их и уже тогда будем этот законопроект выносить на «первое чтение».
Совершенно не согласен с утверждением одного из авторов законопроекта, что законопроект не надо обсуждать с сообществом арбитражных управляющих, потому что «у них свой интерес». Мне кажется, этот подход неверен, конечно, нужно, прежде всего, садиться за стол переговоров с профессиональным сообществом и вырабатывать общие подходы. Настроить, во-первых, баланс интересов должника и кредитора. Во-вторых, повысить качество арбитражного управления, повысить и вознаграждение, которое на наш взгляд недостаточно повышается этим законопроектом. И сделать законопроект во благо всего бизнеса и нашей экономики.